Совет психологаПочему мы боимся ответственности
в отношениях

Текст: Анастасия Рубцова

«Ответственность» — слово-лицедей. Оно может маскировать очень разные понятия, при этом оно довольно абстрактно — именно поэтому к нему легко притягиваются самые разные смыслы. Ответственность в том понимании, которое предлагают словари, — это способность просчитывать последствия своих действий и принимать их, не дрогнув. Если человек, понимая, что его поступок, скорее всего, приведёт к катастрофе (для него лично, его семьи или других людей), идёт на это сознательно, c широко открытыми глазами, в каком-то смысле он действует «ответственно». Но в бытовых, повседневных разговорах под ответственностью мы имеем в виду совершенно другие вещи, каждый раз разные. Какие именно смыслы мы вкладываем в это слово, почти всегда приходится понимать из контекста, и контекст этот часто бывает довольно агрессивным.

Словами об ответственности мы очень часто подменяем прямое требование («Ты должна!» или просто «Я хочу!») или обвинение («Ты должен мне уже давно и не даёшь!»). Обычно это делается в тех случаях, когда сказать прямо о своих требованиях мы почему-то не можем. Например, когда мы подозреваем, что на прямое требование мы получим такой же прямой отказ. Или где-то глубоко внутри мы убеждены, что требовать и хотеть, а тем более заявлять о своих желаниях не имеем права. В тот момент, когда мы открываем рот, чтобы сказать, чего хотим от другого человека, в нашей голове автоматически включается микропрограмма: «Много хочешь — мало получишь».

Но желание осталось, и оно беспокойно ищет способ себя проявить. Тогда на сцену выходит «ответственность», и мы пытаемся подменить свои личные желания неким общим правилом: не «Я хочу», а «Мужчина в семье должен» или «У каждого из нас есть ответственность перед партнёром» — в надежде, что этот самый партнёр этим правилом впечатлится. Это очень похоже на поведение ребёнка, который в споре с другим ребёнком зовёт на защиту маму или папу и радостно прыгает за их спиной: «Вот, ты что, не слышишь, что моя мама говорит? Она тебе сейчас задаст!» Как мы знаем по опыту детских площадок, на некоторых этот приём действует: они пугаются или начинают испытывать вину.

Поэтому разговоры об ответственности никто не любит. Никому не нравится чувствовать себя виноватым, пристыженным и напуганным. Никому не нравится быть объектом манипуляций — а разговоры об ответственности часто (не всегда, но часто) манипулятивны. Особенно когда берутся максимально общие категории — «ответственность мужчины» или, например, «ответственность матери».

Эти манипуляции, как правило, не осознаются никем из участников. Очень часто слушатель и говорящий сами не до конца понимают, что они имеют в виду — слишком много эмоций. В чём ответственность конкретного партнёра в этот конкретный момент? В том, что он где-то когда-то (а может быть, и «никогда») не помог. Не сделал что-то важное. Не защитил. Не заработал. Не выполнил обещанное. Что он может сделать в данный момент, чтобы исправить ситуацию? Кажется, что уже ничего.

Слушатель не всегда понимает, что главным содержание подобного разговора может быть, например, обида, или злость, или боль — то есть эмоция. И требование, которое лежит в его основе, — это требование утешения. Гораздо чаще тот, кому предъявляют целый букет обвинений в безответственности, приходит к выводу, что он уже всё равно безнадёжно виноват, ничего не исправить, и нечего стараться. Это точка, в которой из дискуссии очень хочется выйти, хлопнув дверью, — а такой выход порождает виток новых обвинений. Тот, кто размахивает «ответственностью» как флагом, очень часто берёт себе в сообщники стыд обвиняемого — но это не та позиция, с которой можно далеко продвинуться.

Разговоры об ответственности увлекательно вести с философами и филологами, а в отношениях с близкими гораздо удобнее говорить о правилах. Правила можно обсуждать, уточнять и менять, если обе стороны согласны, но, говоря о них, очень полезно отсечь лишнее. Не существует ответственности «вообще», она всегда стоит перед кем-то. Если мы говорим об ответственности родителей (чаще всего матери), то она есть — по отношению к ребенку. Мать не является матерью ни обществу (и в этом смысле у неё нет «ответственности перед обществом»), ни своим родителям (это непосильный груз — быть мамой ещё и для них).

Если мы говорим об ответственности мужчины, то это ответственность перед конкретной женщиной, которую он выбрал и которая выбрала его. Пара договаривается о правилах общежития и распределении обязанностей: кто зарабатывает деньги и что происходит, если он не справляется? Как делятся домашние обязанности? Кто кого утешает в трудные моменты и как? Кто и как заявляет о своих желаниях?

Естественно, сплошь и рядом возникают ситуации, которые правилами не предусмотрены (у нас же не Гражданский кодекс!). Они требуют нового витка переговоров. В эти моменты тоже велик соблазн помахать перед носом партнёра «ответственностью», с которой он не справился, и «общим правилом», которое он как будто не выполняет. Но ни у кого из нас не может быть ответственности перед безликой массой, с которой мы не вступали в отношения: мы ничего не должны «женщинам вообще», «всем мужчинам» или «обществу в целом». Кроме, конечно, соблюдения простых правил вежливости и требований Уголовного кодекса.

Как только мы слышим слово «ответственность», главное в этой ситуации — задавать побольше уточняющих вопросов, чтобы контуры реальности прояснились. И стоит помнить, что ответственность (кроме уголовной) — это то, что мы берём на себя добровольно. Если к ней принуждают — это уже что-то другое, и называться должно иначе.